Как природа, тяга к драма-queen и парочка тестов портят нам личную жизнь
Мужчина, которому изменили, обычно выдает драму уровня мексиканского сериала — если речь о сексе. Женщину же куда больше цепляет предательство на поле эмоций: поговорить по душам не с тем, поделиться бедами — и вот уже сердце разбито. Но, как бы ни хотелось свалить все на «мужская биология — женская биология», новое исследование показало: не всё так топорно.
В научных кулуарах десятилетиями ходит сказка, что мужчины изводят себя ревностью к сексуальной измене, потому что эволюция научила их опасаться подкидышей. Женщины же, рожденные решать, кто покормит потомство, трясутся от угрозы эмоционального предательства. Но если задуматься: эта расстановка — вовсе не всемирная истина.
Исследования среды ЛГБТК+ (геи, лесбиянки, бисексуалы и прочие интересные) демонстрируют: разница в мужском и женском подходе к ревности почти испаряется, стоит уйти за пределы «традиционности». Оба лагеря в равной степени нервничают из-за и эмоциональных, и физических измен. Получается, дело не только в том, кто кем родился. Тут что-то куда глубже.
Ученые из Норвегии, собрав 4 465 взрослых разного возраста (16–80 лет!), устроили каждому небольшой психологический краш-тест. Спрашивали у людей, что их больше «разденет»: если партнер залезет в чужую постель или если обзаведется очередной «подругой по переписке». Попутно выясняли, как люди видят свою маскулинность/фемининность (есть такие слова, честно!), чем увлекались в детстве и насколько сильно притягивают их представители тех или иных полов.
В гетеромире всё было знакомо донельзя: 59% мужчин теряют сон от мыслей о сексуальной измене, в то время как только 31% женщин это реально парит. Но стоило намекнуть на «другие форматы» — геи, лесбиянки и бисексуалы выдавали практически схожие реакции мужчины и женщины. Вывод: то, как мы воспринимаем измену — дело вкуса. И ориентации.
Дальше — интереснее. Мужчины, чьи романтические интересы ограничиваются исключительно женщинами (так называемые гинефилы, вдруг кому пригодится на собеседовании), страдают сильнее от сексуальных предательств. Чуть смещается влечение — и уже становится спокойнее. Но тут загвоздка: это работает только если мужчина ещё и психологически «маскулинен». «Маскулинность» — это не только походка а-ля терминатор, а ещё склонность к системному мышлению, мужские увлечения с детства и желание работать среди мужчин. И только если парень и маскулинен, и страстно предпочитает женщин — вот тут и жди грозы ревности.
У женщин же всё по-другому: даже если она жестче любого сварщика, ориентация и тесты на маскулинность не предсказывают степень постельной истерики. То есть ревнивость прекрасной половины куда устойчивее к влиянию подобных переменных.
Вишенка на торте? Среди бисексуалов, особенно тех, кто состоит в паре с женщиной, задетыми себя ощущали (внимание!) не из-за секса, а из-за эмоций. Тут даже эволюция задумалась бы: мол, из-за кого тогда весь сыр-бор с биологией. Видимо, гены любят напоминать, что исключения — наше всё.
Разумеется, результаты не стоит лепить на каждую кухонную ссору: опрашивали ведь людей в интернете, и все ситуации были гипотетическими. Но повод для мысли остался – почему мужская ревность моментально испаряется при малейшем намеке на влечение к мужчинам, и почему женская – будто бетон, не меняется ни под каким соусом?
Оказывается, наш внутренний мир устроен не топорно, по принципу «или – или», а как круглая ручка на кухонной плите: крутишь чуть вправо – вот тебе драма, сместил влево – и уже легче дышится. Всё не так механично, как в книжках по эволюционной психологии. Профессор Лейф Кеннайр, один из авторов работы, надеется, что такой подход поможет нам говорить о сексе, гендере и ревности без клише и пустых ярлыков.
Станет ли после этого на планете меньше измен? Ну, если кто и придумает этот рецепт, пусть добавляют как специй — мы всё равно попробуем.
