Что заставляет людей добровольно погружаться в мир ужаса и непридуманных страхов? Оказывается, просмотр фильмов ужасов – это не просто извращённая форма досуга, а тренажёр для мозга, в котором мы учимся справляться с неопределённостью жизни. Новая теория, опубликованная в научном журнале Philosophical Transactions of the Royal Society B, наконец-то объясняет, почему нас так тянет на встречи с вампирами, зомби и прочей нечистью на экране.
Авторы исследования, не первый год кружащие вокруг этого вопроса, решили докопаться до сути: почему вообще кому-то нравится развлечение, построенное на страхе и отвращении? Казалось бы, психики у всех нормальные — так откуда такой спрос на то, что в реальной жизни мы бы обошли стороной даже за приличные деньги? Попытки объяснить этот парадокс до сих пор вели учёных по замкнутому кругу, где одно объяснение спорит с другим. Новая теория предлагает единый взгляд: возможно, наш мозг жаждет не только комфорта, но и управляемой встряски — такой, которую безопасно получить через экран.
Тут в дело вступает концепция так называемой предикативной обработки — если по-простому, мозг работает как прибор по постоянному гаданию на кофейной гуще, пытаясь предугадать, что сейчас случится. Каждый раз, когда реальность подкидывает фокус, не совпадающий с ожиданиями, мозг включает механизм срочного переобучения и меняет свои внутренние ориентиры или пытается сам дожать ситуацию до предсказуемости.
Самое пикантное тут то, что нам вовсе не хочется вечной тишины на болотах. Мозгу нравится, когда он учится, особенно если процесс похож на игру в пятнашки с неизвестностью. Тот самый кайф мы получаем, когда неопределённость рассасывается быстрее, чем ожидалось. Этим объясняется и феномен пресловутой «зоны Златовласки» — мы выбираем те развлечения (и задачи), где страшно ровно настолько, чтобы было интересно, а не так, чтобы захотелось бежать из киносалона, сверкая пятками.
Фильмы ужасов, по этой логике, – вовсе не садизм, а высокоточная психотехнология: они мастерски подставляют зрителю ловушку, балансируя на грани между знакомым и неожиданным. Даже если мы с самого начала подозреваем, что кровавая кукла – лишь кусок пластика, для мозга это шанс потренироваться на «опасных» симуляциях. Не зря большинство кинематографических чудовищ эксплуатируют нашу врождённую боязнь хищников: зубы, когти, повадки стаи – привет из доисторического детства человечества.
Структура списанных по шаблону ужастиков тоже неслучайна: долгий разгон напряжения доводит публику до состояния паранойи, а резкий «бу!» — блестяще обрывает все построенные нами прогнозы. Иногда же всё заканчивается ничем, и вот уже зритель сидит, будто ловя подвох за каждым углом: а вдруг вот сейчас схватят? Но при этом внутри фильма обязательно есть что-то знакомое, вроде вездесущей «последней девушки» (final girl) — клише, когда жертва, вопреки логике, доживает до финальных титров, чтобы напоследок победить чудовище. Эта предсказуемость на фоне хаоса – как немного сахара в чашке с чёрным кофе страха.
Но есть и серьёзный смысл. Фильмы ужасов — поле для отработки навыков поведения в опасных ситуациях. Именно так работает морбидное любопытство: мы притягиваемся к страшному не ради лишних седых волос, а чтобы подглядеть, как в мире устроены опасности и как от них уворачиваться. Не случайно во время пандемии COVID-19 выросла популярность фильма «Заражение»: видимо, воображаемый вирус казался менее жутким, чем тот, что за окном.
Есть и второй плюс: наши эмоции получают диетическую нагрузку. Вперившись в экран, мы учимся замечать собственные всплески страха и учимся держать их под контролем, словно тренируемся в осознанности. Монстр на экране — не мамонта в реальной жизни, и потренировавшись на кошках, потом будет проще выдержать настоящие жизненные страхи.
Кстати, именно поэтому люди с тревожным складом ума не всегда бегут от ужастиков со всех ног. Для них понятный источник беспокойства (ужас на экране) — это как пробник страха: сердце колотится, ладони потеют, но всё объяснимо, всё под контролем, и никакой внезапной паники от внутренней неясности.
Однако есть и обратная сторона. Тем, у кого за плечами непреложный опыт настоящих травм, фильмы ужасов могут только подкормить больную фантазию, подтачивая веру в безопасность мира. В итоге человек рискует попасть в порочный круг: каждый раз смотреть ужастики, чтобы подтвердить — опасности нависли со всех сторон, а спасения нет.
За всей этой философией стоят трое исследователей — Mark Miller, Ben White и Coltan Scrivner, которые, видимо, и сами не прочь посмотреть что-нибудь эдакое. В своей работе они ставят точку над «i» в вечном вопросе: зачем нам этот фейерверк страхов? Похоже, нам просто нужно тренироваться сражаться с неопределённостью — и где, как не на тёмных просторах кинозалов?